Алексей Попогребский: «Авторское кино может стать популярным»

Создатель картины «Как я провел этим летом» намерен снять «человеческую историю» в формате 3D

На днях молодой российский режиссер Алексей Попогребский в Нью-Йорке представлял свою новую картину «Как я провел этим летом». Фильм о конфликте двух поколений, снятый на побережье Северного Ледовитого океана,  получил оглушительный успех на Берлинском кинофестивале, картину собираются приобрести в разных странах мира. Неожиданная и удивительная победа авторского кино! Уже сегодня заключен контракт на прокат картины в Великобритании, где кинорынок всегда складывался сложно, особенно в отношении российского кино, подписано соглашение с международным дистрибьютором «Бавария». Предпоказы картины прошли в Петербурге, Екатеринбурге, Красноярске, Новосибирске, Москве. Вчера картина вышла в широкий российский прокат.  
 
- Алексей, скажите честно, ожидали, что на таком престижном кинофоруме, как Берлинале, получите не один, не два, а целых три «Серебряных Медведя»?
- Конечно, такой успех трудно было ожидать - чтобы отмечена была призами и операторская работа – Павла Костомарова, и обе мужские роли – Сергея Пускепалиса и Григория Добрыгина. Но даже до фестиваля я понимал, что фильм состоялся. И у меня было ощущение, - то, что я мог на этом этапе своей жизни сделать, я сделал на 101  процент. Предчувствовал, что фильм не пройдет незамеченным. Я в жюри кинофестивалей неоднократно бывал сам, и знаю, что это лотерея и всегда существует компромисс - судят ведь живые люди, и объективной оценки не может быть. Компромисс не означает, что продюсеры и организаторы договорились, нет. А на Берлинском фестивале никакой подтасовки в принципе не могло быть, председатель жюри Вернер Херцог обладает очень сильным характером, человек он абсолютно неподкупный, и на его решение никто повлиять не может. Слава Богу, все честно происходит.
- Тем не менее, чем-то ваш фильм сильно подкупил именно Херцога, на это обращали внимание критики…
- Да, все кругом говорили, что Херцогу должно понравиться, он сам любитель экзотических съемок – в Австралии, в джунглях, на севере. Но меня эти разговоры начинали потихоньку бесить. Потому что зачем же так? Он оценил сам фильм, а не экзотику.
- Херцог что-то говорил вам лично о вашем фильме?
- После награждения у нас был ужин – призеров и жюри. Я чувствовал, что от Вернера Херцога идет тепло, одобрение, поддержка. Он не вдавался ни в какие обсуждения, но он очень искренне поздравлял меня и актеров.
- Известно, что по поводу нашего кино на Западе сложилось мнение, оно, мол, очень заумное, его трудно смотреть. Подтвердите или опровергнете это утверждение? И вообще что европейская публика знает о нашем кино?
- Действительно, российское кино принято у них ассоциировать с какими-то метафизическими или философскими вещами. Как только они встречают в российских фильмах общий план, который длится больше 10 секунд, им сразу на ум приходит Тарковский. В этом ничего предосудительного нет, Андрей Арсеньевич был выдающимся режиссером. Для меня не менее значителен Алексей Герман-старший, но он, к сожалению, за границей известен куда меньше, чем Тарковский. И уж куда менее известен, чем Сокуров. Уверен, что и сегодняшнего российского молодого кино на Западе практически не знают.
- В этом причина, что мы не попадаем уже пять лет на тот же Берлинале?
- Возможно, и по этим причинам – сложились определенные клише, и их трудно преодолеть. Для меня лично самое актуальное российские кино - то, которое я называю поколением «Кинотавра-2009». Я оказался там впервые как гость и обнаружил, что представленная программа состоит на две трети из фильмов моих сверстников и друзей. И эти фильмы были остроактуальные, говорящие о том, что под поверхностью бытовой нашей реальности, стремления к благополучию и стабильности кроется боль. Это и «Сумасшедшая помощь» Бориса Хлебникова, «Миннесота» Андрея Прошкина, «Бубен барабан» Алексея Мизгирева, «Я» Игоря Волошина, «Волчок» Василия Сигарева, «Сказка про темноту» Николая Хомерики, Кстати, три картины из этого списка были сняты в нашей молодой кинокомпании «Коктебель».  Ни один из этих фильмов не является заумным, каким-то метафизическим. Правильное определение, которое к ним подходит – эзотерическое кино. Пару лет назад, может быть, Запад сбил с толку «Бумажный солдат» Алексея Германа-млашего - фильм обладает символическим мощным рядом и требует расшифровки - много отсылок к нашей истории, которая понятна нам, но не европейскому зрителю. Мы считываем какие-то вещи на уровне кода.
- Мне кажется, такое кино, о котором вы говорите, не слишком известно и воспринимаемо и у нас в России – все-таки предпочитают больше «Иронию судьбы», «Дневной дозор» или «Черную молнию»…
- Не стоит Россию выделять в этом контексте. Это общемировая проблема. Получивший в Берлине «Золотого медведя» турецкий фильм «Мед», не самый простой для зрителя, посмотрят, как сказал мне режиссер Семих Капланоглу, не больше 10 тысяч зрителей. И румынскую картину «Если я захочу свистеть, свищу», которая была нашим главным соперником в Берлине, ждет подобная судьба, несмотря на то, что Румыния на волне фестивальной моды, и у них сейчас куча призов (это при том, что в год в Румынии снимается всего 7-8 картин). Картины-призеры потом ездят по всему миру, но дома – все тихо. Во всем мире очень сложная ситуация в прокате социального авторского кино. Существует четкая установка на аттракцион развлечений.
- В этой связи сто копий для столь нешаблонного фильма «Как я провел этим летом» в российским прокате – большая победа. Как вам удалось прорвать плотину?
- Можете меня обвинить в мистичности, но ощущение, что вся история с этим фильмом связана с тонкими материями. Все сопутствовало его успеху. Фильм еще не был на 100 процентов готов, а нас уже позвали в Берлин. Еще раньше подключился телеканал «Россия» – для него это оказался принципиальный имиджевый проект, призванный показать другое лицо канала, который помимо всяческих популярных передач поддерживает авторское кино. Потом вдруг объявился международный дистрибьютор фирма «Бавария»,  которая будет продавать наш фильм на международном рынке. И потом, три «Медведя» в Берлине.
- И вот сегодня, когда все прокатчики и продюсеры утверждают, что для проката необходим рекламный бюджет в несколько миллионов долларов, вы тем не менее как-то ухитряетесь обойтись без денег?
- Мы используем нестандартные ходы, изобретательность. Помимо хороших компаний у нас появился замечательный прокатчик «Вольга», стартовала она «Миллионером из трущоб», работают они индивидуально с каждым фильмом, каждым кинотеатром, ко всем пытаются найти свой ключ, для каждого фильма свой формат. Во всем нужен талант, даже в прокате. Мы не собираемся увешивать города биллбордами и плакатами – это дает маленькую отдачу. Реклама пойдет по радиостанциям и довольно мощная кампания в интернете через блоги, форумы, киносайты – это не требует больших денег, а требует ключевого индивидуального подхода. Дело наше не столько получить прибыль, - это забота нашего продюсера Романа Борисевича, - а наша задача максимально донести фильм до зрителей. И есть амбиция показать: видите, с нестандартными фильмами можно работать.
- После просмотра вашего фильма, нельзя не заметить: вы не просто не заигрываете со зрителем, вы еще и испытываете его терпение, делая длинные планы, разворачивая историю очень, ну очень постепенно…
- Это сделано совершенно сознательно. Мы погружаем зрителя в среду, в атмосферу, вот почему очень важно, чтобы фильм смотрели в кинотеатрах с хорошим звуком, должно возникать ощущение присутствия, и важнее даже не понимать, а ощущать. Это тот фильм, просмотр которого не заканчивается по окончании сеанса, он может «накрыть» позднее, дня через три.
- Вы рассчитываете, что фильм будет понятен во всех странах?
- Конечно, немного людей в мире попадают в специфические  в условия  полярной станции. И мужики у нас такие абсолютно российские по характеру, по ментальности – но история, это уже показал Берлинский фестиваль, оказалась близкой всем. Конфликт поколений универсальный, человеческие отношения считываются легко. Этот фильм не требует какой-то декодировки философской, метафизической. В Берлине меня осаждали журналисты из разных стран, я ничем другим, кроме того, что давал интервью, не занимался. Диапазон был велик - от Бразилии до Китая. Смеюсь – впервые я попал на обложку журнала, и это был китайский журнал!
- Трудно ли было снимать картину?
- Были сложные условия жизни – все-таки в суровых условиях Крайннего севера безвылазно прожить три месяца съемочной группе – это испытание. Нет привычных развлечений, нормальных условий, к которым привыкаешь в цивилизации, мобильная связь отсутствует. Но, как я уже говорил, картине сопутствовало постоянное везение. Начать с того, что когда я предложил Сергею Пускепалису сняться в картине в роли бывалого опытного полярника, я совершенно не знал, что он действительно  прожил там 9 лет, причем недалеко от реальной станции, где шли съемки. Это совпадение было одним из многих других неслучайных случайностей, которые сопутствовали каротине. Когда нам потребовалась буря, во время которой парень мерзнет и просыпается, буря и налетела. Заяц трижды возвращался на исходные позиции, когда нам надо было повторять дубли. Явились к нам три настоящих белых медведя. Они же потом «пришли» к нам в Берлине. Я думаю, фильм подкупил жюри своей настоящностью – там веришь и Пускепалису, который сразу врос в своего персонажа и стал частью полярного пейзажа. Веришь и Грише Добрыгину, дебютанту в кино, который впервые оказался в ситуациях, когда надо было каждый день совершать поступки, что-то узнавать про себя, про отношения с людьми, с миром. Он тоже отчасти прошел путь своего персонажа. И мы сознательно давали ему читать сценарий постепенно, он не знал, каким путем будет двигаться его герой.
- Ваш замечательный фильм «Простые вещи», победитель «Кинотавра-2007», имел всего 15 копий, сегодняшний победитель Берлинале – 100. Но все равно это какая-то фестивальная история. Не хотелось бы вам перейти от авторского кино к коммерческому?
- Хотелось бы, конечно. И в принципе когда-нибудь я буду готов снять большой коммерческий фильм с большим бюджетом, построенный так, чтобы он смог собрать максимальную кассу. Это можно сделать не позорно. Я считаю, что последние два экшн-фильма из «Трилогии про Борна», снятые призером Берлинского фестиваля Дагом Лайманом, который начинал с авторского кино, сделаны здорово и лихо. Но для этого нужен очень хороший режиссерский опыт и мощная команда суперпрофессионалов. Я бы не хотел добавить от себя еще один кривоватый российский блок-бастер. Так что пока  я и сам не готов, и не вижу ресурсов ни финансовых, ни человеческих.
- И все-таки новые технологии вам явно не чужды, наикратчайший путь к той же молодежной аудитории – снять в формате 3D. Или это не для вас?
- Почему? Есть у меня такие идеи. Когда-то кино было черно-белым - стало цветным, когда-то было немым, стало звуковым. Ну а теперь оно переходит от плоской картинки к объемной. Я сейчас думаю о сценарии, который на уровне драматургии будет предусматривать объемную картинку. Посмотрел «Аватар» - хорошо сделано, чувствуется, что Камерон фанат подводного мира, он захотел условный фантастический мир устроить по типу подводного, и для этого вполне оправдан такой формат. Это фильм, который интересно разглядывать, но драматургия там не занимает центровое место. Суть моей истории будет другая: не обладая 250-миллионным бюджетом, можно сделать – я уже точно знаю по технологии – недорогое кино, но тоже с объемной картинкой.
- Сценарий написан?
- Ну что вы, я еще не отошел от этих съемок. Но задумки есть. Сценарий буду писать, как всегда, сам. Скорее всего, это будет опять же человеческая история, но смещенная в другое пространство – иллюзий, фантазий, какого-то параллельного мира.
Беседовала Елена Добрякова
Фото Елены Мулиной